Когда сиеста подходила к концу, я совершенно вымоталась, но так ничего и не добилась и решила забежать на Центральный почтамт к Терезе. Вряд ли имя Мокфи Мохтар значилось в телефонном справочнике, я даже не видела в Казбахе телефонных проводов, но Тереза знала в столице буквально всех. Как выяснилось — всех, кроме той, кого я разыскивала.
— Какое забавное имя! Зачем ей понадобилось брать такое прозвище? — Тереза, не обращая внимания на настойчивые сигналы коммутатора, протянула мне коробку с леденцами. — Девочка моя, как кстати ты зашла! У меня для тебя телекс — Она принялась рыться в ворохе бумаг. — Эти арабы! — бормотала она. — Вечно они b’ad ghedoua— «завтра, завтра, не сегодня». Попытайся я переправить телекс в «Эль-Рияд», тебе бы посчастливилось, если бы ты получила его в следующем месяце. — Тереза отыскала наконец телекс и вручила его мне. Понизив голос до шепота, она добавила: — Хотя это и пришло из монастыря, подозреваю, что оно зашифровано.
Разумеется, телекс был от сестры Марии Магдалины из монастыря Святого Ладислава в Нью-Йорке. Однако эта монашка не очень-то спешила с ответом! Я пробежала глазами текст и страшно разозлилась на Нима с его любовью к головоломкам.
ПОЖАЛУЙСТА, ПОМОГИ С КРОССВОРДОМ ИЗ НЬЮ-ЙОРК ТАЙМС ТЧК ВСЕ РЕШЕНО НО КОЕ-ЧТО ОСТАЛОСЬ ТЧК СЛОВО ИЛИ СОВЕТ ГАМЛЕТА ЕГО ПОДРУЖКЕ ТЧК КТО СТОИТ В ТУФЛЯХ ПАПЫ ТЧК МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ ИМПЕРИИ ТАМЕРЛАНА ТЧК ЧТО ДЕЛАЕТ ЭЛИТА КОГДА ГОЛОДНА ТЧК СРЕДНЕВЕКОВЫЙ НЕМЕЦКИЙ ПЕВЕЦ ТЧК АКТИВНАЯ ЗОНА ЯДЕРНОГО РЕАКТОРА НАРАСПАШКУ ТЧК ПРОИЗВЕДЕНИЕ ЧАЙКОВСКОГО ТЧК БУКВ СООТВЕТСТВЕННО 6-5-4-7-5-6-9 ОТПРАВИТЕЛЬ СЕСТРА МАРИЯ МАГДАЛИНА МОНАСТЫРЬ СВ ЛАДИСЛАВА НЬЮ-ЙОРК
Кроссворд! Просто класс! Я их терпеть не могла, и Ниму это было прекрасно известно. Он прислал его, чтобы позлить меня. Только этого мне и не хватало теперь — глупых загадок из империи чепухи.
Я поблагодарила Терезу за ее любезность и отошла от перемигивающегося индикаторами коммутатора. Должно быть, за последние несколько месяцев я поднаторела в разгадывании загадок, поскольку ответы на некоторые вопросы Нима нашла еще до того, как вышла на улицу. Например, совет, который Гамлет дал Офелии, был: «Ступай в обитель». Что делает элита, когда голодна? Встречается, чтобы поесть. Вот только как это укоротить, чтобы число букв совпало с тем, что было указано в конце послания Нима? Нет, для моего скромного интеллекта это уже чересчур.
Когда я около восьми вечера вернулась в отель, меня ждал еще один сюрприз. В мягком свете вечерних сумерек перед входом в отель красовался бледно-голубой «роллс-ройс» Лили. Вокруг него толпились ошалевшие носильщики, официанты и коридорные. Все они благоговейно гладили хромированные поверхности и обтянутую кожей приборную панель.
Я поспешно прошла мимо, изо всех сил пытаясь убедить себя, что «роллс-ройс» мне примерещился. За последние два месяца я отослала Мордехаю добрый десяток телеграмм, в которых умоляла его не посылать Лили в Алжир. Но не мог же роскошный кабриолет появиться здесь сам собой!
Я направилась к портье, чтобы забрать ключ и предупредить, что я уезжаю из гостиницы, но тут меня ждало еще одно
потрясение. Изящно облокотившись на мраморную столешницу и дружески беседуя с дежурным, у стойки маячил зловещий красавец-мужчина, шеф тайной полиции Шариф. Прошмыгнуть незамеченной мне не удалось.
— Мадемуазель Велис! — воскликнул он, сияя Голливудской улыбкой. — Вы появились как раз вовремя, чтобы помочь нам в одном небольшом расследовании. Возможно, вы заметили американскую машину перед входом?
— Странно, а мне показалось, она британская, — осторожно заметила я, когда портье вручил мне ключ.
— Но на ней нью-йоркские номера! — сказал Шариф, поднимая бровь.
— Нью-Йорк очень большой город.
Я отошла от стойки, направляясь в свой номер, но Шариф не собирался так просто меня отпускать.
— Сегодня она прошла таможню, и кто-то зарегистрировал ее на ваше имя и по этому адресу. Вы можете это объяснить?
Проклятие! Ну, доберусь я до этой Лили. Она наверняка уже дала на лапу портье и сидит у меня в номере!
— Класс! — усмехнулась я, — Анонимный подарок от какого-то парня из Нью-Йорка. А мне как раз нужна машина — взять ее напрокат в Алжире целая проблема.
С этими словами я направилась в сад, но Шариф шел за мной по пятам.
— Интерпол проверяет сейчас номера машины, — предупредил он, догоняя меня. — Трудно поверить, что владелец заплатил пошлину наличными, а это сто процентов стоимости машины, чтобы подарить автомобиль человеку, с которым он даже не знаком. Забрать машину в аэропорту и пригнать ее сюда мог только наемный водитель. Кроме того, вы единственная американка, зарегистрированная в отеле.
— Увы, нет. Скоро здесь не останется ни одного американца, — ответила я уже в саду. — В течение получаса я освобожу номер и перееду в Сиди-Фрейдж, ваши явасис наверняка уже сообщили вам об этом.
«Явасис» называли доносчиков и стукачей, которые шпионили для тайной полиции. Мой замаскированный выпад не остался незамеченным. Недобро прищурившись, Шариф схватил меня за руку и заставил остановиться. Я с негодованием покосилась на руку, которая сжимала мой локоть, и осторожно высвободилась.
— Мои агенты, — произнес Шариф, подчеркнув последнее слово, — уже проверили ваши апартаменты на предмет гостей, равно как и списки всех иностранцев, прошедших пограничный контроль в Алжире и Оране. Скоро к нам поступят списки и со всех остальных пунктов контроля. Как вы знаете, мы граничим с семью странами, плюс прибрежная зона. Будет проще, если вы сами скажете нам, чья это машина.
— Из-за чего такой переполох? — спросила я, продолжая путь к своему номеру. — Если пошлина уплачена и все документы в порядке, почему я должна смотреть дареному коню в зубы? И вообще, какая вам разница, чья это машина? Или существует квота на ввоз транспортных средств в страну, которая их не производит?
Шариф не сразу нашелся с ответом. Он едва ли мог признаться, что его явасис все время висят у меня на хвосте и сообщают о каждом моем шаге. На самом деле мне просто хотелось слегка усложнить ему жизнь. Пусть помучается, пока я сама не разыщу Лили. Вот только в этом-то и была загвоздка. Если она не засела в моем номере и не зарегистрировалась в отеле, тогда где же она? Стоило мне об этом подумать, как я получила ответ на свой вопрос.
На дальнем краю бассейна, между садом и пляжем, стоял декоративный кирпичный минарет. Оттуда до моих ушей донесся подозрительно знакомый звук: маленькие собачьи коготки царапали деревянную дверь. Скрежет сопровождался глухим похрюкиванием, которое, однажды услышав, трудно забыть,
В свете ламп, вмонтированных в дно бассейна, мы увидели, как дверь чуть приотворилась и из башенки вылетел устрашающего вида клубок шерсти. На полном ходу обогнув бассейн, он стрелой устремился к нам. Даже при самом лучшем освещении было бы трудно с первого взгляда определить, что за зверь Кариока, чего уж говорить о сумерках. Шариф ошарашенно уставился на загадочное чудовище, которое, не снижая скорости, налетело на него, подпрыгнуло и вонзило маленькие острые зубы в его обтянутую шелковым носком лодыжку Глава тайной полиции издал вопль ужаса и принялся скакать на уцелевшей ноге, пытаясь стряхнуть с себя Кариоку. Пришлось мне прийти ему на помощь: я схватила пса за шкирку отодрала его от Шарифа и прижала к своей груди. Кариока извернулся и лизнул меня в подбородок.
— О Аллах, что это за зверь? — завопил Шариф, разглядывая пушистого монстра.
— Он и есть хозяин машины, — сказала я со вздохом. Как ни жаль, но время шуток прошло. — Не хотите ли встретиться с его лучшей половиной?
Шариф, закатав штанину, осмотрел пострадавшую ногу и похромал следом за мной.
— Эта тварь, возможно, бешеная, — посетовал он, когда мы подошли к минарету. — Такие часто бросаются на людей.
— Вовсе он не бешеный, просто очень разборчив по части новых знакомых, — сказала я.
Мы вошли в открытую дверь и по темной лестнице поднялись на второй этаж минарета. Там оказалась одна большая комната, у окон вместо кушеток лежали груды подушек. На них, словно паша, возлежала Лили, одетая в мини-платье из ткани, разрисованной скачущими ярко-розовыми пуделями. Задрав ноги на подушку и вставив между пальцев кусочки ваты, она вдохновенно красила ногти ярко-красным лаком. Лили смерила меня ледяным взором из-под растрепанной светлой челки. Кариока визгливо потребовал, чтобы его отпустили.